По тропинкам севера - Страница 9

Как летом густеет трава!
И только у однолиста
Один-единственный лист.

Словно хрупкий юноша,
О цветы, забытые в полях,
Вы напрасно вянете.

Смотрю ночью, как проплывают мимо рыбачьи лодки с корморанами
Было весело мне, но потом
Стало что-то грустно… Плывут
На рыбачьих лодках огни.

В похвалу новому дому
Дом на славу удался!
На задворках воробьи
Просо радостно клюют.

Все вьюнки на одно лицо.
А тыквы-горлянки осенью?
Двух одинаковых нет!

Осень уже недалеко.
Поле в колосьях и море –
Одного зеленого цвета.

И просо и конопля…
Все же не худо живется
В хижине, крытой травой.

О нет, готовых
Я для тебя сравнений не найду,
Трехдневный месяц!

Неподвижно висит
Темная туча вполнеба…
Видно, молнию ждет.

О, сколько их на полях!
Но каждый цветет по-своему, –
Вот высший подвиг цветка!

Жизнь свою обвил
Вкруг висячего моста
Этот дикий плющ.

На горе Покинутой Старухи
Мне приснилась давняя быль:
Плачет брошенная в горах старуха,
И только месяц ей друг.

То другим говорил «прощай!»,
То прощались со мной… А в конце пути
Осень в горах Кисо.

С ветки скатился каштан.
Тому, кто в дальних горах не бывал,
В подарок его отнесу.

В похвалу императору Нинтоку , который с кровли любовался народным праздником
Вот высшая радость его!
Народ веселится… Во всех дворах
Курятся дымком очаги.

Только одни стихи!
Вот все, что в Приют банановый
Поэту весна принесла.

Другу
Посети меня
В одиночестве моем!
Первый лист упал…

Кончился в доме рис…
Поставлю в тыкву из-под зерна
«Женской красы» цветок.

А я не хочу скрывать:
Похлебка из вареной ботвы
С перцем – вот мой обед!

Еще стоят там и тут
Островками колосья несжатые…
Тревожно кричит бекас.

Поэт Рика скорбит о своей жене
Одеяло для одного.
И ледяная, черная
Зимняя ночь… О печаль!

В день очищения от грехов
Дунул свежий ветерок,
С плеском выскочила рыба…
Омовение в реке.

Зимние дни в одиночестве.
Снова спиной прислонюсь
К столбу посредине хижины.

Отец тоскует о своем ребенке
Все падают и шипят.
Вот-вот огонь в глубине золы
Погаснет от слез.

Письмо на Север
Помнишь, как любовались мы
Первым снегом? Ах, и в этом году
Он, уж верно, выпал опять.

Срезан для крыши камыш.
На позабытые стебли
Сыплется мелкий снежок.

Ранней весною
Вдруг вижу, – от самых плеч
Моего бумажного платья
Паутинки, зыблясь, растут.

Солнце заходит.
И паутинки тоже
В сумраке тают…

Звон вечернего колокола –
И то здесь, в глуши, не услышишь.
Весенние сумерки.

Вот он – мой знак путеводный!
Посреди высоких трав луговых
Человек с охапкою сена.

Сад и гора вдали
Дрогнули, движутся, входят
В летний раскрытый дом.

Крестьянская страда
Полоть… Жать…
Только и радости летом
Кукушки крик.

Возле Камня Смерти
Ядом дышит скала.
Кругом трава покраснела.
Даже роса в огне.

Ветер на старой заставе Сиракава
Западный ветер? Восточный?
Нет, раньше послушаю, как шумит
Ветер над рисовым полем.

Увидел, как высоко поднялись ростки на поле
Побеги риса лучше слов
Сказали мне, как почернел лицом я,
Как много дней провел в пути!

По пути на Север слушаю песни крестьян
Вот исток, вот начало
Всего поэтического искусства!
Песня посадки риса.

Островки… Островки…
И на сотни осколков дробится
Море летнего дня.

На старом поле битвы
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.

Какое блаженство!
Прохладное поле зеленого риса.
Воды журчанье…

Трехдневный месяц
Над вершиною Черное Крыло
Прохладой веет.

Облачная гряда
Раскололась… Недаром, вершина,
Ты зовешься Горой Луны.

Какая вдруг перемена!
Я спустился с гор – и подали мне
Первые баклажаны.

Первая дыня, друзья!
Разделим ее на четыре части?
Разрежем ее на кружки?

Сушатся мелкие окуньки
На ветках ивы… Какая прохлада!
Рыбачьи хижины на берегу.